Истории про детство, Pobočky a bankomaty | Raiffeisenbank
Мы хохочем, шумим, и никак не можем успокоиться, когда гаснет свет. Рейтинг: 4,9. Скука девочки быстро рассеивается, когда в доме появляется ее подруга Оля. Or any recommedation of a good recording app.?
Чтобы пусть маленькая, но уже личность со своим голосом. А бабушка связывает этот образ с тем, что внешне я была очень похожа на киногероиню Яны Поплавской. Сказку о Красной Шапочке, кстати, я не люблю — и не только из-за костюма. Она ведь просто ужасная! Я вырос в семье греко-католиков на Западной Украине. Новый год наша семья встречала не за праздничным столом под бой курантов, а в церкви. Как правило, мы шли туда пешком, а по дороге колядовали и пели новогодние украинские песни.
Тогда мне это казалось довольно скучным занятием, но сейчас я с особым теплом вспоминаю эти моменты. Новый год для моей семьи будет особенным. Наша любимая собака Джесси получит «братика». Мы берем еще одного золотистого ретривера — уже взрослого, поскольку предыдущие владельцы от него отказались да, от породы собаки это не зависит — это вообще от собак не зависит. У меня много хороших фотографий новогодних праздников с первых лет жизни.
Мой папа тогда увлекался фотографией. Когда я родилась, так случилось, что он потерял работу и долго не мог найти новую, поэтому мы проводили много времени вместе. И самой любимой нашей совместной активностью было фотографирование.
Для него фотография была главным утешением в то непростое время, а я с удовольствием позировала, потому что мне было приятно видеть его радостным и слышать, что я «самая красивая девочка в мире». Новогодние праздники в детстве я любила не столько за подарки или семейные застолья, сколько за эти наши фотосессии: мама наряжала меня во что-то красивое, укладывала волосы, а папа фотографировал на фоне всегда круто украшенной елки, и все мной восхищались.
Новый год в моей семье, как и у тысяч других людей, — праздник особый. Это волшебное и незабываемое время, наполненное позитивными эмоциями, теплом и уютом.
Роль Деда Мороза у нас всегда играл отец. План был чертовски прост, и многие годы работал как швейцарские часы: отвести меня с сестрой и мамой в дальнюю комнату. Тем временем отец семейства, настоящий полковник, перевоплощался в седобородого добряка, раздающего подарки.
В очередной год, когда Дед Мороз пришел за нами в ту самую дальнюю комнату, я обратил внимание на то, что добрый старик обут в инспекторы отца, и задал вполне логичный вопрос: «Мам, а почему Дед Мороз в папиных туфлях? Кажется, с тех пор я начал что-то подозревать. Я росла в Евпатории — небольшом курортном городке на западе Крыма.
Новый год тут такой же, как и везде, разве что фейерверки стреляют дважды за ночь — по Москве и по Киеву. Домашние традиции празднования у нас всегда были тоже без выкрутасов. Но за 29 лет жизни эта праздничная рутина мне совсем не наскучила, и даже оторвавшись два года подряд в кругу друзей, под занавес го я вернулась домой пить лимонад из чешского хрусталя, трепетно собранного мамой в серванте.
Но моя история не про наши дни, а про самое начало нулевых. Мне 8, и я с нетерпением жду новогоднюю Елку в своей физмат-школе. Однако в назначенный день праздника не случается. В местной газете мелькает страшный заголовок: евпаториец под Новый год зарезал собственную жену и дочь. Как впоследствии выяснится, одной из жертв была завуч моей школы. Совсем отменять праздник не стали, но Елку перенесли на месяц вперед.
И вот, наконец, я в актовом зале. На мне «костюм йети» — теплые белые штаны с начесом и мамин, так сказать, винтажный свитер. На фоне принцесс и снежинок я выгляжу не очень празднично, но зато в тепле! Следующие полчаса пролетают в детском угаре: «Новогодняя» Дискотеки Аварии, хоровод, огни на елке, подарки и требование Деда Мороза поздравить его как можно громче.
Я до сих пор помню его ледяные от холода в актовом зале руки, пушистую бороду на уровне моего лба и ни одной морщинки на лице. Воистину мороз действует омолаживающе. Мне было лет шесть.
В одно предновогоднее утро выпало много снега. Мы всей семьей были в деревне у бабушки с дедушкой. Папа первым вышел на улицу и попробовал слепить снежок.
Снег лепился так хорошо, что он позвал подмогу, и мы начали лепить да катать снеговиков. Пробки от бутылок стали пуговицами, сеточка от картошки — подобием волос, старый сотейник — брутальным головным убором, а солнцезащитные очки — еще одной частью неподражаемого образа папы-снеговика. Маленькому снеговику сделали глаза и улыбку из печных угольков. Папа их старательно выкладывал, а мы со старшей сестрой контролировали качество выполнения. Звучит так просто: мы лепили снеговика.
Но все это было очень весело и невероятно по-семейному. Вспоминая это сейчас, кажется, что тот момент был бы отличным сценарием для новогодней рекламы Джона Льюиса. Хотя для меня в том дне было много неповторимого: уникальный стиль снеговиков, мамина дубленка и огромная меховая шапка, дедушка в майке-тельняшке и кроличьей ушанке, которые он носил, сколько я его помню, сестра рядом, а потом еще и бабушкина еда, «чтобы согреться».
Когда снеговики были готовы, мы сделали несколько фотокарточек, чтобы запомнить две такие счастливые семейки: людей и снеговиков. У меня большая семья, поэтому праздники для нас — тот еще квест. Новый год начинался одинаково, но ты никогда не знал, в какой момент что-то пойдет не так: сгорит гирлянда, забудут купить хлеб или дядя застрянет в лифте и будет поздравлять всех в телефонном режиме.
Могло произойти что угодно. Подарки меня не особо волновали — мне нравилась суматоха вокруг. Папа проводил по несколько часов в магазине — а потом еще несколько, перетаскивая и собирая стол.
На кухню опасно было заходить просто так — иначе тебя завербуют в ряды тех, кто будет крошить салаты. Бабушка звонила и говорила что-то вроде: «Передай маме, что я нашла 10 ложек и ту большую кастрюлю, но вилки ищите сами».
Вилки по праздникам исчезали из нашего дома, и кто-то всегда ел ложкой. Еще мы говорили бабушке неправильное время для встречи — часа на два раньше. Но она всегда опаздывала.
Мы сидели голодные в 10 вечера и смотрели, как она забегает в квартиру со словами, что холодец не успел застыть. Но больше всего на свете я любила слушать семейные разговоры: шуточки, выдумки, что-то из жизни. Я засыпала за столом, но не уходила до последнего, чтобы собрать и сохранить в сердце самые главные и самые важные семейные истории. Я верила в Деда Мороза лет до Как-то так сложилось с самого детства, что подарки под елкой появлялись тогда, когда никого не было в комнате, где она стояла.
Причем я несколько раз пыталась вычислить Деда Мороза и оставалась в комнате после боя курантов, чтобы увидеть, как он прилетает к нам на балкон и кладет подарочки.
Сложно найти постоянную работу, имея всего девять классов образования, да и многих навыков и знаний им не хватает, ведь они сами выросли в семьях в сложной ситуации: Сергей из многодетной семьи, а Ольга рано потеряла мать. Сначала одна, потом перевезла троих детей от первого брака.
Муж Антонины из-за наркозависимости попал в психбольницу. С его родственниками у нее начались недопонимания. Она была вынуждена вернуться вместе с детьми домой.
На севере у Антонины остался долг, о котором она не знала, и который ей теперь приходится отрабатывать в Смоленске. Жизнь семьи кардинально изменилась после получения извещения о необходимости отрабатки. Антонина разрывалась между детьми и работой, сначала перевезла младшую дочку, потом и старшую, когда у той начались серьезные проблемы в школе.
Работать она не может, потому что младший сын из-за проблем со здоровьем не посещает детский сад. Алименты от бывшего мужа не получает, только обещания, что скоро все наладится, и он сможет ей помогать.
Сейчас в квартире Елены живут еще и мать с братом, потому что в доме, где они жили раньше, случился пожар и больше им пойти некуда.
В фонде уверены, что удастся помочь этим и многим другим семьям наладить жизнь ради будущего их детей! Детство в неблагополучной семье — не приговор. Каждый день здесь работают с родителями, которые искренне хотят меняться и, главное, очень любят своих детей. Родительская любовь не измеряется финансовым благополучием, наличие хорошего ремонта не означает гармонии и уважения в семье. Но родительская любовь дает ребенку опору на всю дальнейшую жизнь.
Даже если семья не отвечает всем критериям благополучия, она даст ребенку намного больше, чем учреждение. Но, самое главное, что большинству неблагополучных, кризисных семей можно помочь!
Так мы помогаем прервать цикл сиротства и бедности. Потому что самостоятельно выйти из кризиса, который часто передается «по наследству» из поколения в поколение, практически невозможно. Чтобы помочь детям не стать сиротами и вырасти благополучными взрослыми, необходимо помочь их родителям. Поэтому крайне важно вникнуть в ситуацию каждой отдельной семьи, оценить все риски и ресурсы.
Если жизни и здоровью ребенка ничего не угрожает, чаще всего семье можно помочь. Сейчас на попечении фонда «Дети наши» - семья, в которых воспитываются ребенок. С каждой семьей индивидуально работают социальный педагог, психолог, при необходимости юрист.
