Факультет карманной тяги, Записки Мента. Факультет карманной тяги. Как колотят понты щипачи (окончание) | Пикабу
А он все причитает, нешуточно давя на жалость, сострадание и прочие неуместные в милицейской работе материи: - Мать одна, оцта нет, сестра маленькая, кормить надо. При этом на одну заявленную кражу приходится 75 незаявленных! Именно такой мотив выдвинул оперативник подразделения по борьбе с карманными кражами, которого на этих же кражах и повязали его же коллеги — подрабатывал в свободное от работы время.
А закончить свои дни на нарах Юра никак не планировал. К тому же была еще одна причина: в кармане вытертой куртки хранились письма от девушки Марины. Она была моложе его на 25 лет. Она была наивна и прекрасна, как мечты заключенного о новой, чудесной жизни. Фотографию Марины Потапенко выпросил у сокамерника. И адрес тоже — написал письмо. Она ответила. Марина жила в Республике Коми в поселке под названием Вуктыл, что в переводе на русский язык значит «топкое болото».
Многие мужчины из ее окружения сидели. А пили так практически все. Юрий хоть и сидел в тюрьме, но оказался непьющим и честно рассказал Марине о своем прошлом и о своих планах.
Но она и не думала всерьез, что он за ней приедет. А он все же устроился на стройку, скопил деньги и поехал в далекий Вуктыл. Явился с огромным букетом алых роз. До этого Марине никто никогда не дарил цветов. Она же идеальная жена. И сайт, и книги, и брошюры, и стирка-готовка — все на ней. Но и я тоже стараюсь…. Работая на стройке, Потапенко время от времени уговаривал начальство взять на работу — под свою ответственность — бывших сокамерников.
Первый офис они с Мариной открыли в вагончике. Марина выучилась на бухгалтера. А Юрий Иванович стал «решать вопросы по справедливости» — только уже в правовом поле и с помощью профессионального юриста. Для клиентов с самого начала и теперь все услуги, включая проживание, бесплатны. За подбор персонала платит работодатель. Я понимаю, о чем говорю: тюрьма ломает человека, вернуться потом сложно. Звонят, чтобы отчитаться, — говорит улыбаясь директор.
И че там? Как стало известно прессе, Костенко украл и продал золото, а на эти деньги накупил кучу ништяков в виде движимого и недвижимого имущества, предусмотрительно оформленного на других лиц.
Причем, будучи следователем и понимая, как работают правоохранительные органы, он не просто похитил золото, но заменил его другим, менее ценным материалом, чтобы проверки не могли обнаружить хищения. Но все вскрылось потому, что Костенко уж слишком доверился тому, что пишут российские СМИ и поверил в то, что материал якутского скульптора, на самом деле — очень ценная вещь, чуть ли не в одну цену с золотом, и последние самородки он заменил идентичными по форме кусками того материала.
Неизвестно, как бы все было дальше, но запах из сейфа заставил проверить его содержимое и выяснилось, что вместо вещдоков в виде слитков золота, сейф был забит совершенно другим — неожиданным материалом. По этому факту было возбуждено уголовное дело и следователь вполне может понести наказание за попытку отравить коллег запахами и испарениями из сейфа. Так что электронные лампы, выкрученные экипажем из недр авианосца «Кузя»и проданные на барахолке — просто рутина жизни. Иногда складывается впечатление, что ни там все закончили институт имени Воровского на факультете карманной тяги.
Другого пояснения просто этому феномену, трудно придумать. Что с главной страницей? Это у меня глюки или вам сайт поломали? Джентльмены, если есть глюки — просьба указывать ОС и браузер. Винды не имею, не могу проверить.
Да здравствует кацапский суд, самый гуманный суд в мире! Ай-Петри, скорее, самая живописная, но по высоте не входит даже в десятку. В chrome все ок. По фамилии-он или его предки-выходцы из Украины не забываем Республику Зеленого Клина.
Садились, откидывались и снова выходили на работу. Правда, конечно, далеко не в таких масштабах они работали, как в девяностые — тогда просто ордынское нашествие было.
Война шла порой жестокая. Карманники тоже вычисляли оперов в толпе. Одно время была у них фишка — отточенным шилом в толпе тыкали сотрудников розыска в спину в бок, в печень, отправляя на больничную койку, а то и чего похуже. А оперативники засовывали за пояс плотные книги, которые не пробить шилом.
И со временем эти книги были все в дырках. В общем, классики спасали мир не только добрым словом, но и толщиной своих трудов. Вопреки расхожему мнению, при советской власти смертным боем за такие фокусы воров не били. Вообще, цацкались излишне с контингентом. В девяностые годы братва быстро была отучена от подобных привычек — тогда им уже подобные фокусы с рук не сходили, за такое могли здоровьем и жизнью поплатиться. В Москве по карманам работал старенький дед, раритетный осколок прошлого.
Воровал всю сознательную жизнь на московских троллейбусах определённых маршрутов. И ни разу не сел, не попался. Всегда работал один и обладал демоническим чутьём. Как бы ни маскировались оперативники, он их безошибочно выявлял в толпе и выходил на первой остановке, отсалютовав победно. Сапёр ошибается один раз в жизни. Карманники чаще, но каждая их ошибка заканчивается для них плачевно.
Этот человек не ошибся в своей жизни ни разу. А вот другой типаж — тоже забавный, прежде всего своей тупой упёртостью. В метро его взяли. Левой рукой залез в правый карман гражданина. Был схвачен за эту самую берущую руку, в которой был зажат вожделенный кошелёк. Ну чего там судить-рядить? Состав налицо. Доказательства есть.
Признавайся, смягчай вину. Это цыгане и кавказцы не признаются никогда. А воры старый закалки, когда их берут с поличным, признаются всегда — смягчают вину, сокращают срок. Таковы гласные и негласные традиции. Запросили его биографию. Выяснилось, у него одиннадцать судимостей. Все за кражу левой рукой из правого кармана.
И ни разу он не признался в содеянном. Всегда говорил, что кошелёк с пола поднял. Уникальная же твердокаменность и непоколебимость. Как ни крути, а профессиональная преступность в СССР была фактически уничтожена.
Семидесятые, восьмидесятые годы двадцатого века ознаменовались тем, что в воры полезли дилетанты, не желающие знаться с профессиональной воровской средой. Термин у оперативников появился «непрофессиональный блат». То есть полдня ты честно работаешь и учишься, получаешь грамоты как передовик, а вторую половину дня — воруешь, мошенничаешь или творишь что-то в этом роде, и преступником себя никак не считаешь. Не обошёл этот процесс и карманных крадунов. Ещё в восьмидесятые годы оперативники сетовали на то, что с каждым годом карманников распознавать все сложнее.
Все меньше плохо одетых, татуированных, только что откинувшихся от хозяина воришек. И все больше самоуверенных хлыщей, в дорогом прикиде, нахальных, качающих права. Среди карманников теперь и люди с высшим образованием, и мужчины, и женщины. Одни или с сообщниками. На любой вкус. Кого только не задерживали сотрудники специальных поисковых подразделений.
Тут и бывший оперативник КГБ на рубеже девяностых годов, который откровенно говорил, что будет воровать, пока машину не купит. Купил — притом дорогую иномарку. И целые семьи — вон, из Киева прибыли отец с сыном.
Сын на стрёме, отец с рукой по локоть в кармане зазевавшегося москаля. Кавказцев полно. И даже негры встречались. Иногда удивительные люди попадали в этот бизнес. В Подмосковье был дедок — ветеран войны. Как ни праздник 9 мая или ярмарка — он ордена надевает и двигает в толпу, к народу. И там лазит по карманам. Когда его ловят на факте, а ловили его постоянно, поднимает дикий вопль — обижают ветерана, вешают на него менты клятые незнамо что. И срабатывало — народ заступался, потерпевшие заявления не писали.
А он затаивается и ждёт следующую ярмарку или Первое мая. Вообще, этот вид деятельности обладает какой-то нездоровой притягательностью. Ворюг порой интересует больше не стоолько сам преступный заработок, сколько демонстрация своей ловкости, превосходства над остальной биомассой. Мол, я как высшая сила — выворачиваю ваши карманы, а вы в носу ковыряете.
Комплекс такой супермена. У многих асоциальных элементов и служивых людей присутствует. Потом что они прямо сами пытаются в чужой карман залезть. Это же наркотик. Это навсегда. Именно такой мотив выдвинул оперативник подразделения по борьбе с карманными кражами, которого на этих же кражах и повязали его же коллеги — подрабатывал в свободное от работы время. Отлично знал методику действий и самих воров, и своих сослуживцев, вплоть до графика и маршрутов движения групп.
Но это ему как-то не помогло. Притом лучше самих карманников. Большие мастера по карманам цыгане — точнее, цыганки. Они обычно работают со скальпелями, реже — шипачеством занимаются. Окружат жертву, закрутят, как снежная метель, в вихре, заморочат голову, выбьют из колеи, и уже кошелёк из кармана пустился в волнительное путешествие — от одной цыганки к другой, а затем попал в детские ручки, а малец уже сквозанул прочь. Они, твари, тысячелетиями оттачивали методику облапошивания ближних и дальних.
Против них работать особенно трудно. Мероприятия по цыганским шайкам больше напоминают войсковые операции и требуют много народу и высокого оперативного профессионализма. Кстати, один из самых известных цыганских убийц, на котором больше десятка трупов, начинал тоже с карманов, ещё в юном возрасте. И первая его жертва — женщина, у которой он увёл на рынке кошелёк. Она заметила, подняла шум, получила ножом в бок, и поплатилась жизнью.
Вообще, часто карманники совсем не такие тихие, какими кажутся. Вполне могут полоснуть ножом тех, кто схватит их за руку, или подрезать свидетеля.
Такие прецеденты бывали. Хотя в их среде это и считается верхом непрофессионализма. Крутится колесо сансары. Времена меняются. Старички, как всегда, уходят.
А шустрая молодёжь, как всегда, подтягивается на их место и выгрызает себе охотничьи угодья. Но и тут все чаще это процесс приобретает какие-то гипертрофированно-абсурдные очертания, что неудивительно в болезненные времена упадка и размытия основ.
И вот уже МУР принимает новое воровское пополнение на факте. Два пацана по семь лет и девчонка десять из детдома. Уже работают вовсю, уже профессионалы. По ГУМу прошлись, по метро. Пацаны мелкие, меж ног пролезут, по сумкам прошарят, денег нагребут и за конфетами идут — на честно украденное гульбарят, конфеты покупают, сладкие пироги и лимонад!
Близко к карманникам стоят барсеточники.
Не только такие, которые в кафе по сумкам шарят. Но и те, которые работают, например, по автостоянкам у магазинов, на трассах. Создаёшь какой-то ажиотаж, или прокалываешь колесо.
Пока водитель возится, разрешает ситуацию, из салона пропадает сумка — с деньгами, ключами, документами. Ключи и документы на фиг не нужны — их часто возвращают. А вот деньги — это святое.
Это как птицу кошке поймать — законная добыча. Помню, такие барсеточники увели у одного крупного бизнесмена коллекцию марок за два миллиона долларов. Пока он базарил с кем-то около своей машины, у него экспроприировали портфель с коллекцией.
Потом часть МУР нашёл. Такими преступлениями в основном промышляют в Москве грузины. Особенно их много стало после того, как в Грузии стали сажать за принадлежность к воровской среде. Куда им, отвергнутым в родном отечестве рыцарям пера и топора податься? Правильно, в Россию, там законы либеральные. Вот и бродят по столицам шайки грузинских квартирников, барсеточников.
При этом действуют жёстко, порой такие вот кражи легко перерастают в грабежи, разбои, а то и захваты заложников. Наш отдел работал по ним активно, анализировал сложившуюся ситуацию. Пришли к выводу, что работают, как правило, разветвлённые многочисленные шайки, подпадающие под понятие организованное преступное сообщество.
Во главе обычно стоят сбежавшие с Кавказа воры в законе. Делятся по экипажам, рассаживаются в машины и выбирают подходящие объекты. Каждый такой экипаж в год зарабатывает более миллиона долларов. Нормальные деньги. Хватает ещё и на то, чтобы территориальные органы внутренних дел спонсировать, дабы те не сильно носом землю рыли.
Как уже говорилось выше, в других коррупционно необустроенных местах они не работают…. Знакомые однажды видели это легендарное чудо русского уголовного мира. Было дело, кажется, в Ярославле. Целая толпа собралась глядеть на совершенно какую-то фантастическую сцену. На площади в центре города стоит детская коляска. Из коляски валит дым.
В коляске лежит «милое дитя» - поросший щетиной, с нахальными блудливыми глазами очень мелкий карлик, по размеру не сильно больше новорождённого. И курит цигарку, сплёвывая и изрекая витиеватые матерные тирады. Возникает крик, суета — у кого-то из ротозеев, потерявших дар речи, удачно тиснули кошелёк, Ну что же, бывает. Для этого тут понты и колотят. Карлик в коляске — это был сам Коротышка Аденауэр.
